Новые неорусские: удивительные современные здания Ярославля

Ярославская архитектура 1990-х годов примечательна любовью к эклектизму (сочетанию элементов разных стилей), переосмысленному в игривом постмодернистском ключе. Проектировщики обращались к мотивам древнего строительства, используя башенки, массивные стены, небольшие окна, внушительные декоративные детали. Но делали они это не всерьёз, а с осознанием невозможности повернуть время вспять. Их проекты возвращали в архитектуру причудливую декоративность, от которой упорно отстранялись в советские годы.

Дом на улице Некрасова — хороший пример такого реваншизма. Не злобного, а старающегося примирить поздний советский брутализм с архитектурной шаловливостью нового времени, абстрактную геометричность с узнаваемыми историческими образами.

Архитектура комплекса примечательна переходной стилистикой. С одной стороны, она наследует позднесоветскую эстетику краснокирпичных арок и сдержанной декоративности. С другой, здесь уже чувствуется художественный поворот к переосмыслению стилей прошлого.

В центре композиции стоит классический архитектурный элемент — часовая башня. А основной объём спортивного центра щедро украшен чередой арок — прямо как в заставке популярного в то время телесериала «Санта-Барбара». В 2000-е годы фасады закрыли красно-белыми панелями, но здание сохраняет элегантно-брутальный шарм.

Часовню построили в честь Второго народного ополчения — объединения, которое возникло в 1611 году в Нижнем Новгороде, а в 1612 году активно формировалось и в Ярославле. Его участники шли защищать Москву от польских захватчиков. Руководили ополчением легендарные Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский.

Облик часовни объединяет традиционные мотивы ярославской архитектуры (высокий шатровый купол) со стилизованными модернистскими элементами — опорами, отдалённо напоминающими хвост ракеты. Кстати, многим эта постройка знакома по классическому дизайну тысячерублёвой купюры: часовня красуется в самом центре изображения.

Архитектура этого дома от «Ярославгражданпроекта» демонстрирует, насколько разнообразными были художественные приёмы проектировщиков 1990-х годов. Освоение наследия прошлого в Ярославле не знало границ — от русского стиля рубежа XIX–XX веков до аскетичного конструктивизма 1920-х.

Здесь мы видим пример синтеза позднесоветского брутализма с мотивами северного модерна, одного из последних больших стилей дореволюционной России. Как будто частичка Петербурга перенеслась на берега Волги.

Текст на табличке, размещённой на фасаде здания, утверждает, что это «лучшая постройка 1998 года» (видимо, всё-таки не в мире, а в Ярославле). С конца 1990-х много воды утекло, и в городе построили массу прекрасных постмодернистских зданий, но кафе на Первомайском бульваре до сих пор остаётся одним из самых известных.

Нельзя сказать, что этот проект особенно оригинален и намного лучше своих ровесников. Известно кафе, прежде всего, своим расположением — сразу за театром имени Фёдора Волкова, в уютной зелёной зоне. Деревья здесь настолько густые, что здание почти полностью скрыто в их кронах. Эту невидимость можно рассматривать как одно из достоинств объекта.

Одна из особенностей ярославской архитектуры 1990-х в том, что здания возводили не точечно, а целыми улицами и кварталами. Тогда формировались новые ансамбли, которые в наше время стали неотъемлемой частью города. Отдельного уважения заслуживает эта застройка невысокими зданиями, которые довольно гармонично вписались в историческую ткань Ярославля, но при этом сохранили собственное лицо.

Группа из пяти домов по улице Чайковского отдалённо напоминает дореволюционную архитектуру. Но здесь отчётливо чувствуется шаловливость в переосмыслении исторических элементов, что характерно для постмодернизма, популярного в первые два постсоветских десятилетия.

К сожалению, несколько аутентичных фасадов не сохранилось. Их закрыли декоративными панелями, заметно упростив изначальный проект.

Большую Октябрьскую справедливо называют главной постмодернистской улицей города. Тут есть на что посмотреть любителям архитектурной шалости с намёком на исторические стили. Среди местных сооружений особенно выделяется это офисное здание с выразительным объёмом, нависающим над тротуаром. Кажется, здесь есть отсылки сразу ко всей многовековой истории строительства Ярославля.

Элементы разных стилей прошлого в проекте настолько сильно переосмыслены, что это рождает уникальный постмодернистский облик с характерной для него ироничностью. Кто-то найдёт здесь черты древнерусской архитектуры, а для других более очевидными будут параллели с модерном рубежа XIX — XX веков.

Не надо иметь большого воображения, чтобы увидеть в этом доме элементы религиозной архитектуры. Полукруглый выступающий элемент напоминает традиционную для православных церквей абсиду (изгиб стены в алтарной части) с полукуполом — конхой. Рядом по дуге расположены колонны — вероятная отсылка с храмам периода классицизма (рубеж XVIII и XIX веков).

Однако есть в этом проекте и что-то от позднесоветских построек: брутальные арочные окна, глубокие ниши, геометричный формализованный декор. Социалистическое прошлое отечественной архитектуры в соединении с символизмом постмодернизма рождает особенную стилистику, характерную для ярославских построек 1990-х — начала 2000-х годов.

Камерная башенка на углу улиц привычно ассоциируется с дореволюционным зодчеством. После развала Советского Союза архитектурные мотивы из далёкого прошлого заиграли новыми красками. Проектировщики с лёгкостью экспериментировали с классическими формами, иногда меняя их до неузнаваемости.

Привычный дугообразный эркер, колонны с капителями, декор окон — все эти элементы будто не могут забыть годы советского утилитаризма, где любую нефункциональную деталь объявляли излишеством. В 1990-е архитекторы вновь познали прелести декоративизма, но, судя по угловатости некоторых деталей, использовали этот приём с осторожностью.

Российские архитекторы часто обращаются к историческим корням отечественного зодчества. Ещё до революции существовали Абрамцевский художественный кружок и мастерские в Талашкино, где Михаил Врубель, Валентин Серов, Николай Рерих и многие другие деятели искусства пытались выработать новый русский стиль, актуальный для их времени.

После развала СССР интерес к так называемому русскому стилю вспыхнул с новый силой. Причиной стало множество факторов. Например, кризис идентичности и переход от советской интернационализации в сторону региональных традиций. На этой почве в Ярославле появилось немало построек, рефлексирующих на тему русского в архитектуре. Одна из самых интересных — здание исторического факультета Педагогического университета. Специалисты «Ярославгражданпроекта» переосмыслили мотивы церковного строительства: мы видим характерные полукруглые объёмы (апсиды) и декоративные дуги на стенах и окнах (закомары).

Ещё один яркий пример переосмысления элементов модерна начала XX века с лёгким намёком на так называемый русский стиль. Как и на рубеже XIX — XX веков, в постсоветской архитектуре был запрос не просто на заимствование зарубежных трендов, но и на их локальную адаптацию.

Где, как не в Ярославле, древнем русском городе, в 1990-е должна была сформироваться собственная стилистика с отсылками к наследию допетровского времени. В местном постсоветском неомодерне лёгкость питерского северного модерна будто скрещивается с брутальностью древнерусской крепостной стены.

За динамичную ступенчатую форму и внушительные размеры этот дом в народе прозвали зиккуратом по аналогии с культовыми сооружениями Древней Месопотамии. Он разделён на несколько зданий, которые формируют единый объём, занимающий целый квартал между Советской, Флотской, Республиканской улицами и проспектом Октября.

В этом проекте соединились все яркие черты ярославской архитектуры 1990-х — 2000-х годов. Одних только форм окон здесь можно насчитать больше десятка: круглые, арочные, ленточные, дугообразные обычные, дугообразные с вырезом, г-образные, треугольные... А ещё это отличный пример изгибиционизма — популярного направления постмодернизма, где в основе художественного образа лежат кривые линии. Есть тут и отсылки к городской архитектуре многовековой давности: крепостным башням с прямоугольными зубцами наверху и куполам-пирамидкам.

Офисы «Сбербанка» — это отдельный жанр российской архитектуры наравне с проектами зданий РЖД и Пенсионного фонда. Отечественный финансовый гигант не распыляется на мелкие детали, предпочитая крупные и внятные формы. Суровый геометризм его офисов сравним с конструкциями из детских кубиков, увеличенных в несколько раз. Добавьте к этому тонированное стекло, декоративные навесные фасады цвета металлик, яркую подсветку — и получите капиталистический брутализм на максималках.

В СМИ и различных интернет-публикациях торгово-развлекательный центр «Фараон» часто называют гробницей. Но надо признать, что до сурового облика древнеегипетских захоронений этому сооружению из бетона и синего стекла всё-таки далеко.

В 2000-е годы российская архитектура сделала уверенный поворот от эклектизма со множеством декоративных деталей в сторону более чёткого и брутального геометризма. Так что «Фараон» в своё время был не только передовым с точки зрения культуры торговли (раньше на его месте работал рынок), но и актуальным по стилистике.

Это типичнейший пример российской архитектуры 2000-х. Ко второму постсоветскому десятилетию проектировщики уже успели наиграться в эклектику с её многочисленными историческими отсылками — настало время архитектуры шального геометризма: массивных цилиндров, кубов, параллелепипедов, пирамид, острых углов, дуг из синего тонированного стекла. И всё это не раздельно, а вместе.

Какой стеклянный цилиндр обходился в то время без металлической короны? Вот и ярославская стекляшка не стала исключением. В общем, если вы хотите оценить джентльменский набор архитектора 2000-х, то вам обязательно стоит увидеть это здание.

Как и многие другие храмы России, построенные в дореволюционное время, Успенский собор был уничтожен при советской власти. Сначала он сильно пострадал при обстрелах Ярославля большевиками в 1918 году (в городе было сильное антиреволюционное движение), а затем его использовали в качестве биржи труда и склада зерна. В 1937 году здание взорвали.

В постсоветские годы в России случился религиозный ренессанс. Его сопровождало воссоздание разрушенных и строительство новых церквей. К празднованию тысячелетия Ярославля городу решили вернуть Успенский собор, но далеко не все оказались довольны такой реинкарнацией архитектурного феникса. Новый храм оказался далёк от утраченного оригинала: он больше и сильно отличается в деталях. Кстати, автор этого решения Алексей Денисов в 1990-е был архитектором восстановленного Храма Христа Спасителя в Москве.

Это одна из самых необычных по форме современных городских построек. Открытие планетария приурочили к празднованию тысячелетия города и назвали его именем известной уроженки Ярославской области, первой женщины-космонавта Валентины Терешковой.

Это здание настолько оригинальное, что журнал «Популярная механика» даже включил его в список десяти самых красивых планетариев мира наряду со знаменитыми Эмисфериком в Валенсии и Инфоверсумом в Гронингене. Плавные изгибы оформления урбанистической среды ассоциируются с траекториями движения планет вокруг звёзд, а здание напоминают фантастические конструкции из фильмов о покорении космоса.

Как может показаться на первый взгляд, главный фасад украшен довольно странными для этого места женскими и мужскими символами. Но не переживайте: авторы не намекают на магазин для взрослых, а всего лишь показывают астрономические знаки Венеры и Марса.

Важная градостроительная веха Ярославля — празднование тысячелетия. Один из главных подарков города себе любимому — комплекс концертных залов на 2000 мест. Правда, с официальным открытием и проведением первых мероприятий запоздали на несколько лет. Первый сезон открыли только в сентябре 2013 года, а городской миллениум праздновали ровно за три года до этого.

В центральном стеклянном фасаде с тремя дугообразными элементами некоторые видят отсылки к полукруглым завершениям стен древнерусских храмов — закомарам. Арки присутствуют и в других частях постройки: боковых краснокирпичных стенах, окнах, конструкции крыши. Массивный цилиндрический элемент на одном из углов здания отдалённо напоминает крепостную башню. Интересно, что здесь нет прямых отсылок к церковной или замковой архитектуре — лишь намёки в виде простых геометрических форм.

Одно из самых больших зданий Ярославля появилось в центре города в 2013 году. Его строительство сопровождал большой градостроительный скандал: снесли множество ценных исторических построек. На территории «Ауры» раньше были трамвайное депо начала XX века и другие в то время официально не признанные памятники архитектуры. Всё это историческое наследие было уничтожено при новом строительстве. Видно, что владельцы торгово-развлекательного центра по максимуму пытались извлечь выгоду из имеющейся площади: ТРЦ почти вплотную подходит к Вознесенской церкви и зданию трамвайного управления (это то немногое, что осталось от дореволюционных построек).

«Аура» — типичный представитель капиталистического утилитаризма. Этот стиль противопоставляет себя постмодернизму 1990-х — 2000-х годов, также известному как капиталистический романтизм. Здесь уже нет игривой декоративности и эклектичности — только аскетичные фасады с упрощённой геометрией.

Ярославские башни-близнецы — один из самых известных долгостроев города. Их начали возводить в то время, когда обилие стекла было в моде, а закончили лишь к началу 2020-х — периоду возвращения спокойных классических форм. Так что сейчас башни-близнецы выглядят несколько старомодно и вызывающе. При этом в их художественном образе есть элементы классического ансамбля. Они подчёркивают симметричную планировку площади Труда и собирают в единую композицию городской цирк со стадионом. Есть в них даже что-то от торжественного стиля ампир сталинской эпохи.