Почти каждый житель Самары видел старинные каменные ворота на спуске к Волге по улице Осипенко. Но немногие знают, что это — всё, что осталось от Николаевского мужского монастыря, или, как его называли в народе, Афона. Открытый в 1863 году Афон с прилегающим монастырским поселком, занимал территорию в границах современных улиц Осипенко, Радонежской, Челюскинцев и Лесной. В 1909 году был построен главный храм Никольского монастыря — Николая Чудотворца.
Практически все сооружения монастыря разрушены на рубеже 1920–1930-х годов. Из камней собора построили фабрику-кухню в форме серпа и молота (напротив КРЦ «Звезда»).
Говорят, ворота большевики сохранили в память о маёвке, которая прошла возле них в 1905 году.
Одно из самых мистических мест Самары, по мнению многих, — бывшее кладбище Никольского монастыря (сейчас на месте монастыря — спортивная школа). По слухам, когда владельцы гаражей во дворе школы, рыли погреба, они постоянно натыкались на черепа и кости, — и выкидывали их на помойку возле дома №14 по улице Осипенко. Во дворе школы до сих пор можно найти остатки могильных плит.
Коренные жители улицы Лесной рассказывают, что в советское время часто встречали во дворе мужчину в чёрной рясе. Его считали местным чудаком — пока одна старушка не оказалась в больнице с сердечным приступом: она заглянула «мил человеку» в лицо, — а лица там и не оказалось, сплошной провал. Даже в 1970-е годы атеистически настроенные куйбышевцы не поленились вызвать священника, чтобы он освятил это нечистое место. Говорят, такое случалось и позже, но рассказывают об этом местные неохотно. Встреча с призраком монаха считается предвестником несчастья. Не будем дожидаться его и двинемся дальше.
Ещё недавно это имя мало о чем говорило самарцам. А между тем именно он основал самарскую крепость.
Григорий Засекин начал службу на Ливонской войне в 15 лет. Но основная его заслуга связана с половецкой степью — Диким полем, как называли ее русские. Царь послал Засекина строить крепости между Казанью и Астраханью для охраны Волжского торгового пути. Часто Засекин был единственным представителем России в Поволжье, контролируемом ногайскими ордами.
Григорий не прогадал, выбрав в 1586 году место крепости не там, где Самара впадает в Волгу, а в нескольких верстах от Волги, на возвышении. В середине XVII века Волга пробила себе новую дорогу, ее русло пролегло прямо под городскими стенами.
Покинув Самару, Засекин был в устроителях Царицына (Волгограда) и Саратова. Последние дни воеводы покрыты туманом. Он умер зимой 1592 года, после очередного похода, то ли от ран, то ли от внезапной болезни. Ему было всего 40–45 лет…
На момент своего открытия — в 1963 году — «Волга» была самым роскошным отелем города. Вероятно, она могла бы выглядеть и пошикарнее, но строилась в разгар действия знаменитого хрущёвского постановления «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». Часто здание называют П-образным. Впрочем, учитывая то, что оно находится в Самаре, его с таким же успехом можно называть С-образным.
В «Волге» в разные годы жили многие наши известные соотечественники. А вот Иосифу Кобзону и Людмиле Гурченко поселиться здесь не удалось. Они попытались переночевать здесь зимой 1969 года после выступления во Дворце спорта. Но администрация наотрез отказалась селить не состоящую в браке парочку в один номер. После этого случая Кобзон и Гурченко расписались в ЗАГСе Самарского района. Так «Волга» стала катализатором брака советских звёзд.
Раньше здесь был угольный склад Куйбышевской ГРЭС. В конце 1960-х на его месте построили закрытый бассейн на 8 50-метровых дорожек с прыжковой вышкой. Но ванна дала течь: потребовался капремонт. После него дорожки стали короче на 6 сантиметров: бассейн перестал подходить для официальных соревнований.
В 1980-е у ГРЭС изъяли ещё один участок под открытый бассейн. Это и тогда была редкость, а сейчас открытых бассейнов с «длинной водой» (50-метровыми дорожками) осталось всего три на всю страну: в Москве, Самаре и Волгограде. Их дорого содержать: представьте блюдце с теплым чаем, в котором надо постоянно поддерживать одинаковую температуру. В среднем температура воды в открытом бассейне — 29–30 градусов. Чем холоднее снаружи — тем горячее вода (можно нагреть до 33 градусов).
Тут плавают и в тридцатиградусные морозы , когда у пловцов, если не подныривать, образуются сосульки в волосах. Кстати, плавание в открытом бассейне более здоровое: меньше хлора в зоне дыхания.
Но история Жигулевского пивоваренного завода «Дном» не ограничивается. Австрийский дворянин Альфред Филиппович фон Вакано приехал в Самару в 1880 году, а в 1881 год произвел первое пиво. О производстве Вакано можно говорить не иначе как о концерне. Он построил общежитие для рабочих, столовую, создал собственную флотилию и подвижной железнодорожный состав. Его пиво без консервантов автоматически укупоривалось в бутылки, которые хранились целый год. Кстати прямо под нашими ногами — хорошо сохранившийся дореволюционный подземный ход от пивоварни к заводу по переработке тары напротив.
Вакановское пиво развозилось по всему Поволжью, в Среднюю Азию и Сибирь. По праздникам выкатывалась огромная бочка — и приказчики угощали всех желающих. После внедрения сухого закона в Первую мировую завод закрыли, а семью фон Вакано выслали в Бузулук, обвинив в шпионаже. Позже завод вновь начал давать пиво, но к Вакановскому оно не имело никакого отношения.
На этом месте были купальни и яхт-клуб. Пляжей тогда не было: купив билет в купальню, горожане по деревянным мосткам проходили на специально оборудованную баржу с раздевалками и уже с нее по лесенке спускались в воду.
Яхт-клуб выглядел даже по современным меркам недурно. Судя по фото 1914 года, члены клуба арендовали изящного вида старое судно с каютами и рестораном. Яхтсмены на Волге всегда были и остаются людьми уважаемыми. Парусный спорт оставался популярным и после революции. Разумеется, никакого промышленного производства яхт не было, и ребята сами и по собственным чертежам строили их в свободное время. Молодая советская власть в эти годы усиленно пропагандировала среди молодежи занятие спортом. Республике нужны были сильные защитники. В 1929 году по проекту самарского архитектора Петра Щербачева на берегу под Струковским садом построили конструктивистский яхт-клуб, напоминающий нос корабля с рубкой и мачтами — до наших дней он не дошёл.
Благоустраивать речные берега в Самаре начали позже других городов — только в середине XIX века. До этого здесь было беспорядочное скопище неказистых домишек и амбаров. Городские власти выделяли на укрепление какие-никакие деньги, но весенние паводки весело и добросовестно эти попытки ломали. Кое-кто на таком «благоустройстве» неплохо зарабатывал. В 1885 году появились сметы на подпорные стены на участке между нынешними улицами Льва Толстого и Некрасовской (на каменную стену заложили огромные по тем временам деньги — 100 000 рублей). Чтобы выровнять рельеф под строительство набережной, власти прибегли к старому методу: разрешили жителям сваливать навоз в определённом месте, пересыпая его землёй и песком. Про последнее условие самарские обыватели обычно забывали. Через пару месяцев над набережной стоял специфический запах, а в Волгу текли ручьи навозной жидкости. Пришлось городской управе ассигновать 15 рублей на полицейскую будку: под надзором дело пошло на лад.