Эта прогулка перенесёт вас в начало XX века и познакомит с жителями улицы Инской, остающейся на протяжении многих лет терра инкогнита не только для туристов, но и для самих новосибирцев. Немногие бывали на ней, а те, кто бывал, зачастую даже не подозревают, какие истории она хранит. Между тем, Инская — старейшая улица Новосибирска. Кто только на ней не жил, от богатых наследников до чернорабочих, от пимоката до содержательницы притона… Добро пожаловать на экскурсию по Инской от отдела краеведения Новосибирской государственной областной научной библиотеки. Читайте здесь сокращенную версию или слушайте полную на izi.travel.
Справа от нас уходит под путепровод Ипподромская, слева — развязка и набережная Оби. Но мы стоим на берегу ещё одной реки — Каменки. Только она уже много лет под землёй.
Не стало речки Каменки,
Каменка в трубе.
Я жил, когда был маленьким,
В маленькой избе.
Среди таких же стареньких,
Видная собой,
Она осталась в памяти
С белою трубой…
То ль званы,
То ль непрошены
Бульдозеры пришли,
Плохие и хорошие
Домики снесли.
И вот уже заглажены
Мятые бока.
Деревьями засажены
Речки берега.
И лишь на плане города —
Трауром в судьбе —
Осталась надпись черная:
Каменка в трубе.
Владимир Быченок, «Каменка»
Замывать Каменку начали в 1967 году, но река успела дать название одной из частей города — Закаменской. Поэтому мы стоим сейчас не только на берегу Каменки, но и на границе двух частей Новониколаевска: Центральной и Закаменской.
Кстати, о прежних районах: в архивах сохранилось воспоминание начала ХХ века. Рассказывает женщина, находившаяся проездом в Новониколаевске в компании двух мужчин.
Зима, поздний вечер. Приезжие хотят уехать от вокзала в Закаменскую часть города. Обратились к одному извозчику — отказ, ко второму, третьему — то же самое. Да что такое? Наотрез отказываются везти. Наконец находят извозчика, который готов их отвезти, но за двойную плату. Делать нечего — садятся в сани, едут. Едва они пересекли границу районов и оказались в Закаменке — тут все стало ясно… Им свистели и ругались вслед, а кто-то даже выстрелил.
Такие случаи создали Закаменке разбойничью репутацию. Тем не менее, люди здесь жили разные. О них и поговорим.
Дом №7 на самом деле состоит из двух: старый главный дом усадьбы Пелагеи Безсоновой — и кирпичный новострой, напоминающий то ли альпийский городок Валадилена из игры Syberia то ли модерн начала XX века.
Пелагея Ивановна занималась ломовым промыслом: конной перевозкой грузов. Тогда извозчики были единственным транспортом. В 1905 году их числилось в городе 606, половина — ломовых. Через 5 лет ломовых стало втрое больше. Этот бизнес и смежные (шорники, седельники и пр.), кормил тысячи горожан. У магазинов были кольца для привязывания лошадей, у рынков — большие коновязи. Власти устанавливали тарифы и выдавали извозчикам номера. Извозчик мог быть только мужчиной — женщина в этом бизнесе могла быть владельцем или управляющим.
Новострой середины 1990-х — тоже не без истории: при его строительстве использовался кирпичи дореволюционных домов, снесенных на Серебренниковской.
Тут была усадьба компании «Наследники Елены Григорьевны Морозовой». Размер этого усадебного участка был вдвое больше стандартного — 227 соток.
Супруги Морозовы были из богатейших купцов Томской губернии, владели множествомпредприятий, включая одну из первых в регионе электростанций, а также собственным пароходством в четыре парохода. Пароходы назывались «Первый», «Второй», «Третий» и «Четвертый» — по порядку приобретения. Морозова была и соучредительницей «Западно-Сибирского товарищества пароходства и торговли», владевшего половиной пароходов Обского бассейна.
Бездетная Морозова завещала капитал (1,5 миллиона рублей) шестерым племянникам. Эта компания наследников и была владельцем усадьбы. Мы не знаем, была ли это гостевая резиденция, или просто доходная недвижимость — но знаем, что на усадьбе находились два больших жилых дома и даже сад, занимавший четверть участка на заднем дворе, — редкость в Новониколаевске.
Пимы (сибирское название валенок) были основной зимней обувью сибиряков, особенно работавших на улице: извозчиков, торговцев, городовых. Валенки входили в обмундирование новониколаевских полицейских и новосибирских милиционеров до 1990-х.
В начале ХХ века валенки, в отличие от сапог, которые часто шились на заказ, производились массово в пимокатнях. Овечью шерсть взбивали до однородной массы, из неё на специальной колодке валяли нечто вроде великанского шерстяного носка, который непрерывно поливали горячей водой. Носок осаживался, уплотнялся и формировался в войлочный сапог. На мужские валенки уходила пара кило шерсти.
Профессия пимоката стала особенно востребованной в Первую мировую — в валенки обувалась армия. Война и революция создали дефицит валенок в городе: в начале 1920-х одежда и обувь распределялись по нормам снабжения, но потребность в валенках покрывалась на 20%. За валенки могли и убить. А за кражу валенок можно было получить 5 лет тюрьмы.
Стоявший на этом месте и уже исчезнувший бревенчатый дом на высоком цоколе принадлежал Ивану Васильевичу Хахалину. Род занятий Ивана Васильевича: домохозяйство.
Жилой дом всегда выходил фасадом на улицу, а остальные постройки располагались в глубине участка, во дворе. В доме жили сами хозяева усадьбы или арендаторы. Вторая разновидность жилых построек на усадьбах — флигель. В нём могли располагаться гости хозяев или те же арендаторы. Кто не мог позволить себе аренду комнаты, платили «за угол», т.е. за право приходить переночевать. Арендовать «угол» могло быть в четыре раза дешевле, чем платить за аренду комнаты; такой услугой пользовались, например, чернорабочие.
Иван Хахалин — один из немногих горожан, кто застраховал на своей усадьбе не только постройки, но и даже деревянные ворота.
На углу улиц Инской и Маковского, был и двухэтажный полукаменный жилой дом с бакалейной лавкой на первом этаже. Торговлю вели Алексей Андреевич Толкачёв и Андрей Семёнович Толкачёв-Альшин.
Бакалейная лавка Толкачевых на углу двух улиц была обычным, как сейчас говорят, магазином шагового доступа. В таких лавках продавался нескоропортящийся товар: крупы, сахар, чай, конфеты, солёные и квашеные овощи, растительное масло, хлеб (очень часто хлеб выпекался здесь же, в соседнем с лавкой помещении, и продавался свежим). Плюс: иглы, нитки, мыло, сапожная мазь, папиросы, свечи и осветительный керосин.
Завести мелочную торговлю было несложно: достаточно было купить торговое свидетельство. Бурно растущий Новониколаевск по числу полученных торговых свидетельств значительно обгонял каждый из городов Томской губернии, включая губернский центр. В 1905 году в Томске было выдано 1886 торговых свидетельств, а в Новониколаевске 2630!
Дом Самсоновых и дом Степана Санкина обращены уличными фасадами на Большевистскую. Дом Самсоновых некоторое время арендовался 4-й женской школой. Про владельца соседнего дома, Степана Власовича Санкина, известно только, что он приехал в Новониколаевск не позднее 1898 года и считается одним из первых жителей нашего города. Эти два дома построены на смежных усадебных участках и соседствуют уже больше сотни лет.
А если кинуть взгляд в сторону центра, то в самом начале Инской, у устья Каменки, в 1910 году стоял единственный на всю Закаменскую часть уличный фонарь. Так об этом писали в местной газете «Обская жизнь»: «…заходя на Трактовую улицу, вы погружаетесь в зловещую тьму, тогда как улица эта — главный нерв Закаменской части и по ней сообщаются с городом все заводы и паровые мельницы… Как крестьянам, поздно возвращающимся с базара, так и промышленникам в темные ночи по этой улице опасно проезжать».