Гид по Москве: Арбат, Пречистенка, Остоженка

Старейший и красивейший кинотеатр Москвы. «Художественный электро-театръ» открылся в 1909 году, а в 1912–1913 был роскошно перестроен архитектором Шехтелем. Кинотеатр пережил и войну, и реконструкцию Арбатской площади (его еле отстояли), и игровые автоматы и казино в 1990-е; видел и Льва Толстого в зрительном зале и премьеру «Броненосца "Потемкин"».

В 2014 году «Художественный» закрылся на реконструкцию — в 2021 году открылся. Результат работы берлинского бюро Merz — сверкающий с фантастической лестницей интерьер — выглядит настолько концентрированным ар-деко, как будто вы попали в фильм «Великий Гэтсби». Реставраторы восстановили более тысячи фрагментов декора.

В кинотеатре 4 зала — большой на 474 места, два малых по 46 мест, камерный с 21 местами; плюс бар ресторан и кофейня. Билеты в камерный зал обойдутся в несколько тысяч, в остальные — сопоставимы с прочими московскими кинотеатрами. Репертуар: фестивальное кино, фильмы на языке оригинала с субтитрами.

Памятник архитектуры конструктивизма и истории отечественной рекламы. В начале 1920-х архитекторы Давид Коган и инженер Владимир Цветаев (кузен поэтессы) достроили дореволюционный долгострой, а профессор ВХУТЕМАСа Артур Лолейт увенчал его шестиугольной одиннадцатиэтажной башней с зубцами. В «первом советском тучерезе» обосновался Моссельпром, объединявший мукомольные, кондитерские, шоколадные пивоваренные и табачные производства. Кроме контор нашлось место складам и квартирам для рабочих фабрики имени Бабаева.

Позже дом окончательно стал жилым — среди жильцов был, например, лингвист Виноградов, автор учебника русского языка, знакомого, кажется, каждому отечественному гуманитарию.

Прежде всего здание известно по панно работы художников Александра Родченко и Варвары Степановой со слоганом, придуманным Маяковским: «Нигде кроме, как в Моссельпроме». В 1930-х рекламу стерли. Нынешнее оформление здания — реконструкция 1997 года.

Очень московский и очень эффектный вид: крошечная, как игрушка, пятиглавая церковь Симеона Столпника на фоне бетонной 24-этажки. Храм Преподобного Симеона Столпника на Поварской построен в 1670-е в стиле русского узорочья. В нем тайно венчались граф Шереметев и его крепостная актриса Прасковья Жемчугова; его прихожанином в последние годы жизни был Гоголь. Нынешняя версия храма восстановлена практически из руин. В 1960-е их чуть не снесли, — по легенде архитектор-реставратор, Леонид Антропов залез в ковш эскаватора и не покидал его, пока в минкульте не подписали приказ о постановке памятника на государственную охрану. В итоге церковь восстановили, — но разместили в ней выставки морских свинок и попугайчиков.

Пробитый через старину Арбата в 1960-х Новый Арбат сразу прозвали «вставной челюстью Москвы» — за противоречие духу окружающего района. Считается, что застроенный высотками Новый Арбат вдохновлён поездкой Хрущёва в Гавану. Это не единственная подобная история: например, съездив в Сан-Франциско Хрущёв засобирался сделать такой же из Владивостока.

Считается, что нулевые годы подарили Москве преимущественно сомнительную архитектуру. Среди зданий, которые эксперты считают исключением из этого правила, — ЖК «Помпейский дом», построенный архитектором Михаилом Беловым в Филипповском переулке в 2004-2005 годах.

Один из самых признанных российских архитектурных критиков Григорий Ревзин назвал его самым красивым современным зданием в Москве. Критика восхищает то, как гармонично организован яркий и пёстрый материал, — а также то, как дом перекликается с храмом Воскресения Словущего напротив.

Главная пешеходная улица Москвы. В XV веке здесь была дорога на Смоленск, селилась дворцовая прислуга. Позже вокруг появились стрелецкие и ремесленные слободы; о них напоминают имена переулов: Плотников, Денежный, Серебряный. В 1736-м Арбат сгорел, и место слобод заняли особняки аристократов: Голицыных, Трубецких, Шереметевых.

В конце XIX века складывается репутация Арбата как места жительства интеллигенции и богемы, — а сама улица обрастает ресторанами и магазинами. В 1930-е годы улицу пригладили в конструктивистском духе: часть старых домов снесли, часть надстроили, выровняв по единому карнизу, покрасили в одной цветовой гамме. Тогда Арбат был правительственной трассой, по которой в Кремль проезжал Сталин. Пешеходной улицей с художниками и музыкантами он стал в 1980-е —и слово «арбат» вошло в язык как нарицательное для таких улиц.

Если вы не иностранец в поисках balalaika и samovar, будет интереснее гулять не по Арбату, а по окружающим его переулкам.

Барочный особняк начала XIX века изначально принадлежал сибирским золотопромышленникам Сабашниковым. Ну а в начале ХХ века в здании обосновался созданный группой московских студентов театр, который сейчас известен как театр имени Вахтангова (по имени его основателя и первого руководителя).

Сооружённый в 1997 году перед зданием театра фонтан «Принцесса Турандот» — напоминание о самом знаковом его спектакле. В 1922 году смертельной больной Вахтангов ставит сказку «Принцесса Турандот» по пьесе Карло Гоцци о жестокой китайской принцессе, казнящей недостаточно сообразительных женихов. Ироническая сказка для взрослых тогда стала суперхитом и определила и дальнейший стиль театра Вахтангова, и многое другое (есть, например, мнение, что без неё не было бы и сказок Шварца).

В 1929 году — в эпоху коммуналок и домов-коммун — архитектор Константин Мельников построил в центре Москвы частный дом с садом для себя, жены и двоих детей. Как? Он объявил дом экспериментом, который ставит над собой. Вероятно, сыграли роль заслуги Мельникова: он спроектировал саркофаг для тела Ленина и построил павильон СССР для Всемирной выставки 1925 года. А деньги на дом Мельников заработал заказами во время НЭПа.

Шедевр авангарда создан крайне ограниченными средствами. Шестиугольные окна, например, — конструктивное решение, которое позволило сэкономить кирпичи. Кстати, Мельников не любил, когда его относили к конструктивистам: для него функциональность была на втором месте после красоты.

С 2014 года тут музей, но посетить его можно только по предварительной записи. И оно того стоит. Внутри — тщательно воссозданный мельниковский быт: от шкафа с платьями архитекторской жены до киота с иконами, неожиданного в доме строителя социализма.

Доходный дом Лазарева был построен в 1897 году в готическом стиле. Но единорог и горгулья появились на нём уже при современной реконструкции в 2005 году (как и мансарда).

Это один из нескольких московских домов, в которых краеведы подозревают «дом Маргариты». Дело в том, что в то время, когда в черновиках «Мастера и Маргариты» у дома героини появилось определение «готический», Булгаков как раз жил в доме кооператива писателей напротив. Этот писательский дом, — который снесут в 1980-е, — был  трёхэтажной надстройкой на старинных нарышкинских палатах. Кроме Булгакова в писательском доме жили и Всеволод Иванов, и Илья Ильф, и Виктор Шкловский, и Осип Мандельштам. Здесь Мандельштам, вероятно, написал стихотворение «Мы живём под собою не чуя страны...» и здесь же был арестован — за него — в первый раз и отправился в ссылку.

Белые палаты в начале Пречистенки построены в конце XVII века для князя Прозоровского, управляющего Оружейным приказом.

Слово «палаты» для современного уха звучит так больнично, что мы часто не задумываемся, что оно однокоренное итальянскому palazzo или английскому palace, — и все они восходят к латинскому palatium: «дворец, чертог». А оно в свою очередь восходит к Палатинскому холму, резиденции римских императоров.

Русские средневековые палаты — двух-трёхэтажные каменные или кирпичные, хотя сверху может быть надстроен деревянный терем. Деревянное же просторное и богатое жильё называлось хоромами.

С Белыми палатами соседствуют Красные палаты. Судьба зданий похожа: и оба построены в конце XVII века. И Красные, и Белые палаты столько раз перестраивали, что к середине XX века никто уже не помнил, что неказистые развалюхи с коммуналками когда-то были дворцами. Когда Москву прихорашивали к приезду президента Никсона в 1972 году, оба здания собирались снести. Проектировщики, которым поручили обмерить их перед сносом, обнаружили старинную узорную кладку, — и начали борьбу за спасение зданий: и Красные, и Белые палаты удалось отстоять и отреставрировать.

Название «Пречистенский переулок» звучит так, как будто было здесь всегда. На самом деле переулок исторически назывался «Мёртвым переулком». В советское время его переименовали в переулок Островского в честь автора соцреалистического романа «Как закалялась сталь». А уже в 1990-е дали благозвучное название по ближайшей Пречистенке.

Почему переулок назывался Мёртвым? То ли это память о какой-то эпидемии, то ли о местной домовладелице по фамилии Мертваго, то ли «мёртвый» означает просто «тупиковый».

Рядом, кстати, ещё и Большой Могильцевский переулок. Это, скорее всего, напоминание о когда-то свойственном этой местности ландшафте: холмы, кочки, «могильцы».

«Девочки с плеерами» на воротах — отмечают один из главных особняков московского модерна, работу Вильяма Валькота, архитектора британского происхождения (построившего и гостиницу «Метрополь»). В лаконичном и формой, и декором особняке и правда есть английское влияние. Сам же он вдохновил ещё несколько подобных особняков в Москве. Хозяйкой этого дома была племянница Саввы Мамонтова и жена другого богатого купца Мария Якунчикова.

Если обойтись без шуток про наушники и принцессу Лею, то женские головки с локонами — одно из самых популярных украшений в модерне. Их называли «лорелеями» — по имени обожаемой поэтами-романтиками мифической девы с золотыми волосами, которая заманивает своим пением корабли на скалы. Лорелеи на воротах дома Якунчиковой — современная реконструкция изваяний, утраченных больше ста лет назад.

Московские особняки в стиле модерн производились на свет двумя способами. Некоторые создавались по пожеланиям заказчика (так Шехтель построил особняк Рябушинского с его тайной старообрядческой молельной). А некоторые — создавались архитектором как целостное произведение искусства, чтобы продаваться уже готовыми. Таковы и дом Якунчиковой, и соседний особняк нотного магната Гутхейля.

Это тоже работа Валькота, но в ней много нетипичного для этого архитектора, да и вообще непохожего на московские дома той же эпохи. В облицованном нежно-сиреневой керамической плиткой «кабанчик» (один из излюбленных материалов модерна) доме Гутхейля заметно влияние французского ар нуво — только посмотрите на стеклянный козырёк входа!

Сейчас в особняке обитает посольство Марокко — бывшей французской колонии. Вероятно, марокканским дипломатам уютно и от того, что дом уходит в глубину двора, подальше от посторонних глаз, — схожая с марокканской архитектурой логика.

Денежный переулок называется так потому, что когда-то здесь жили чеканщики с Монетного двора. О тех временах в переулке уже ничего не напоминает, но сохранились доходные дома и особняки XIX века.

Этот особняк, построенный в 1820-е годы и изначально принадлежавший поручику Поливанову, примечателен сразу по нескольким причинам. Он выглядит как каменный, а на самом деле весь целиком (постучите!) — оштукатуренный деревянный. И это редкий пример сохранившегося московского деревянного ампира. Дом сделан на основе одного из типовых проектов, которые было предписано использовать  для застройки Москвы после пожара 1812 года.

Материалом хитрости дома не ограничиваются. Формально он одноэтажный, но благодаря мезонину, — фактически двухэтажный (такая планировка позволяла сократить домовой налог, который начислялся поэтажно). На первом этаже у поручика были парадные залы для приёма гостей, а в мезонине — спальни, кабинет, детские.

И про такие моменты из жизни писателей в школе не рассказывали! Но — по порядку. Четырёхэтажный доходный дом для состоятельных съёмщиков построил в 1907 году кандидат коммерческих наук Герман Бройдо. За несколько лет до этого архитектор Николай Жерихов — крестьянский сын с дипломом учителя рисования — получил именно от Бройдо первый крупный заказ. Этот же дом он строил уже в статусе успешного архитектора. У дома два разных фасада: западный (в Плотниковом переулке) и северный. Их зрительно связывает эркер на углу.

Если присмотреться к барельефам, обнаружите не только Аполлона и муз, но литературных классиков в тогах. Вот Пушкин целует музу, пока на него грустно смотрит Гоголь. А вот Пушкин обнимает Толстого и что-то шепчет ему на ухо (и это, возможно, первое скульптурное изображение Толстого). Есть версия, что барельефы изначально предназначались для музея изящных искусств на Волхонке, — но заказчик счёл их слишком игривыми.

Настоятельно рекомендуем это место всем, кто любит фотографию и современное искусство (или не любит, но хотел бы разобраться).

На нескольких этажах огромного светлого и спокойного пространства обычно умещается несколько очень разных по духу и технике временных экспозиций (постоянной нет).

Музей основан в 1996 году искусствоведом Ольгой Свибловой — изначально как Московский дом фотографии, а позже расширил свой круг интересов и до прочих искусств. Здесь выставляли Нан Голдин, Анри Картье-Брессона, Энни Лейбовиц, Хельмута Ньютона и многих других великих фотографов; неоновые инсталляции Джозефа Кошута, личную коллекцию искусства Дэмиена Хёрста и так далее.

При МАММ проходит московская «Фотобиеннале» и работает Школа мультимедиа и фотографии имени Родченко (один из лучших способов получить образование в этой области в России).

Тот самый «калабуховский дом», который, как восклицал профессор Преображенский в «Собачьем сердце» «пропал». В этом доходном доме, построенном в 1904 году, жили сразу два дяди Булгакова — оба были врачами. Один из них, Николай Михайлович, гинеколог, стал прототипом для профессора Преображенского — вместе со своей квартирой. Приехав в Москву Булгаков первое время жил у дяди, — а позже бывал в гостях у живших в том же доме приятелей-художников.

Ещё один шедевр московского модерна, запрятанный в переулках, — особняк, построенный в начале ХХ века Фёдором Шехтелем для Александры Дерожинской, и нашпигованный новейшими техническими достижениями того времени: от электричества до телефона, от водяного отопления до вытяжной вентиляции.

Свои мануфактуры Дерожинская унаследовала от отца — купца-старообрядца, — но управляла ими успешнее, чем предшествовавшие ей мужчины.

Госпожа Дерожинская славилась эксцентричностью и бросала вызов нормам своего времени. Так британский консул Брюс Локхарт вспоминал, как «московская миллионерша» «каждое воскресенье обедала и играла в бридж со своими тремя мужьями — двумя бывшими и одним настоящим. Это показывало толерантность и понимание, которые в то время были за пределами восприятия западной цивилизации. Английские жены, однако, с ханжеским ужасом разводили руками».

Сейчас в особняке — резиденция австралийского посла.

Скрывающийся за этим зданием полукруглый двор регулярно появляется в путеводителях (и снимается в кино) как «самый уютный дворик Москвы».

В окружающих дворик зданиях — музыкальная и художественная школы, мастерские художников (за это дворик прозвали ещё и «московским Монмартром») и жилые квартиры. Некоторые квартиры находятся в бывших усадебных конюшнях. Ну а в конце XIX века здесь была гимназия, в которой учились Валерий Брюсов и Андрей Белый, сыновья Толстого (говорят, Толстой приходил подискутировать с учителями о литературе).

Жители дворика не просто спокойно относятся к постоянному потоку желающих сфотографироваться на висящих между деревьев качелях или на фоне старой брусчатки и обильных цветов, — они время от времени устраивают здесь то блошиный рынок, то детский праздник, то выставку.

Здание построили в начале XX века специально для Музея изящных искусств имени Александра III. Идея создать музей принадлежала Ивану Цветаеву — профессору Московского университета, отцу Марины Цветаевой.

Музей — главное в Москве собрание зарубежного искусства. В основном здании на Волхонке — большая коллекция искусства Древнего Египета, европейская живопись с VIII по XX век (Рембрандт, малые голландцы, итальянский Ренессанс), Итальянский и Греческий дворики со слепками. Изначально музей создавался именно как хранилище копий шедевров античной и ренессансной скульптуры. В зале № 15, например, стоит копия «Давида» Микеланджело (оригинал находится во Флоренции).

На сайте музея работает продажа билетов, по которым можно пройти внутрь мимо основной очереди.

Самый большой православный храм в России строился 44 года. Император Александр I объявил о его постройке в честь победы над Наполеоном, невозможной без божьей помощи. Освятили храм только в 1883 году, после коронации Александра III.

В 1931 году здание сносят ради колоссального Дворца Советов, а его белую облицовку используют для оформления метро. Дворец так и не построили, но обустроили на месте храма бассейн «Москва».

В 1996 году храм восстанавливают под руководством Зураба Церетели, отчасти отступив от оригинала. Например, вместо белокаменной облицовки здание получило мраморную. Храм вмещает 10 000 человек.

Пешеходный мост в стиле XIX века между храмом Христа Спасителя и Берсеневской набережной Болотного острова появился в 2004 году. Один из авторов проекта — Зураб Церетели. Во времена своего президентства здесь записывал новогодние поздравления Дмитрий Медведев. А сейчас на мосту фотографируются свадьбы и туристы.

Совсем другая атмосфера на достроенном в 2007 году продолжении моста, которое идёт через Водоотводный канал к Якиманской набережной. Здесь вместо кованых перил — широченные гранитные парапеты. Летом эти парапеты днём и ночью — популярное место отдыха молодёжи. Посидеть здесь на нагретом солнцем граните — хороший способ почувствовать себя юным беззаботным москвичом.

Сказочный терем, изукрашенный майоликами с сюжетами из славянской мифологии.  Их автор — художник Сергей Малютин, создавший в конце XIX века — по мотивам японской куклы — русскую матрёшку (а вы тоже думали, что её придумал народ тысячу лет назад?).

И матрёшка, и дом Перцовой, и Исторический музей на Красной площади, и многие другие — порождение охватившего тогда Россию увлечения неорусским стилем, как бы выдумывавшим традиции заново, по современной потребности.

По замыслу это доходный дом для творческой интеллигенции (хозяева, супруги Перцовы, были меценатами). Так и вышло: среди жильцов были художник Фальк и писатель Куприн. А в подвале было кабаре «Летучая мышь»: интимный артистический кабачок, куда можно было попасть только по приглашению, — и увидеть, например, как великий артист Качалов пляшет польку, а Станиславский показывает фокусы.

В 1930-е дом планировали снести для строительства гигантского Дворца Советов. Сейчас здание принадлежит МИДу.

Район между Остоженкой и Пречистенской набережной называют «золотой милей». До 1990-х годов эта территория была запущенной и забытой: всё здесь планировалось под снос, чтобы воздвигнуть на месте храма Христа Спасителя гигантский Дворец Советов и проложить к нему проспект.

В XXI веке райончик застроили дорогой недвижимостью. Когда архитекторов спрашивают, где в новой Москве достойные современные здания, они кивают именно на эти кварталы (и на вышеупомянутый «Помпейский дом»). Например, на отмеченный наградами ЖК Copper House одного из самых известных современных российских архитекторов Сергея Скуратова. Дом с квартирами стоимостью более миллиона рублей за квадратный метр облицован искусственно состаренной медью. Дом задуман как органично вписывающийся в окружающую его зелень.

Впрочем, золотая миля не совсем оправдала возложенные на неё надежды: вечером по тёмным окнам видно, что многие из её супердорогих квартир стали объектом инвестиций, но в них не живут.